Дзен

Дзэн, дзен (от яп.; санскр. ध्यान дхья́на, кит. чань, кор сŏн) — течение в буддизме традиции Махаяны, зародившееся в Китае и получившее распространение на Дальнем Востоке (Вьетнам, Китай, Корея, Япония). В более узком смысле дзэн понимается как направление именно японского буддизма, принесённое в Японию из Китая в XII веке. В дальнейшем традиции японского дзэна и китайского чань развивались во многом самостоятельно — и сейчас, сохраняя единую сущность, приобрели свои характерные черты. Японский дзэн представлен несколькими школами — Риндзай (кит. Линьцзи), Сото (кит. Цаодун) и Обаку (кит. Хуанбо).

Принято считать, что свое распространение дзэн получил в Китае в V веке н. э. Принесшим это учение Будды в Китай считается индийский буддийский монах Бодхидхарма (в китайской традиции — Путидамо или просто Дамо, в японской — Дарума), часто называемый преемником 27 индийских Патриархов буддизма, ставший впоследствии первым Патриархом дзэн (чань).

Бодхидхарма обосновался в монастыре Шаолинь, считающимся в наши дни колыбелью китайского чань-буддизма. На протяжении VI—VIII веков дзэн распространялся на территории Кореи, а затем и Японии. Впоследствии на протяжении веков учение передавалось от патриарха к патриарху, приобретая все больше приверженцев. В настоящее время получило распространение на Западе (Западная Европа, Северная Америка).

Основные учителя дзенской традиции

В дзэнской традиции первые 28 Учителей именуются патриархами. Приведем полностью этот список патриархов:

Следует отметить, что Бодхидхарма, числящийся в этом списке двадцать восьмым патриархом в Индии, считается Первым патриархом в Китае.

Бодхидхарма (440?-528)

Бодхидхарма является основателем школы чань, которая стала ведущим направлением дальневосточного буддизма. Даже в китайской культуре, богатой выдающимися деятелями, трудно найти другую, столь впечатляющую, обаятельную и загадочную личность. Несмотря на то, что при жизни он не был известен кому-либо, кроме узкого круга учеников, позже он стал героем множества легенд, почитаемым миллионами последователей чань во всем мире почти наравне с Буддой.

Бодхидхарма родился около 440 г. в Канчи, столице Южно-Индийского царства Паллава. Он был брамином по происхождению и третьим сыном короля Симхавармана. Еще в молодости он обратился в буддизм и позднее получил наставления от Праджнятары, которого отец пригласил из древнего центра буддизма Магадхи. Именно Праджнятара велел Бодхидхарме отправиться в Китай.

Поскольку традиционный наземный путь был перекрыт гуннами, и поскольку Паллава имела торговый связи со всей Восточной Азией, Бодхидхарма отплыл на корабле из ближайшего порта Махабаллипурам. После трехлетнего путешествия по берегам Индии и Малайского полуострова, он в конце концов прибыл в Китай в 475 году и начал проповедовать своё учение. Затем он поселился в незадолго до этого основанном монастыре Шао-линь, где основал первые школы чань-буддизма, практиковавших оздоровительной гимнастики тайцзицюань и боевых искусств кунг-фу.

После прибытия в порт Нахай, Бодхидхарма, вероятно, посетил буддистские центры на Юге и начал учить Китайский язык, если, конечно, он не сделал этого ранее по пути из Индии. Согласно книге Тао-Юаня «Трансмиссия Лампы», законченной в 1002 г., Бодхидхарма прибыл на Юг в конце 520 годов и был приглашен в столицу Ченьканг на аудиенцию к императору Ву из династии Лянг, преемника Лю Сунга. Во время этой беседы император спросил о заслугах получаемых за выполнение религиозных работ и Бодхидхарма ответил доктриной пустоты. Император не понял ответа и Бодхидхарма ушел. Однако самые ранние источники не упоминают о такой встрече.

Бодхидхарма переправился через Янцзы, согласно легенде – на пустом тростнике, и поселился на Севере. Сначала он остановился неподалеку от столицы Северного Вэя, Пингченя. В 494 г., когда император Хсяо-Вэн перенес свою столицу на Юг, в Лоянь на северном берегу реки Ло, большинство монахов, живших в окрестностях Пингченя, переехали тоже, и Бодхидхарма, возможно был среди них.

Согласно книге Тао-Хсуяня «Жизнеописания примерных монахов», первая часть которой была написана в 645 г., Бодхидхарма принял монашество под именем Шень-Фу. Когда столица переместилась в Лоянь, Бодхидхарма переехал на Юг. Поскольку для посвящения требуется трехлетнее послушничество, Бодхидхарма, видимо уже находился на Севере к 490 г. и достаточно хорошо к тому времени говорил на китайском.

Несколько лет спустя, в 496 г., император распорядился построить храм Шаолинь на горе Сунг, в провинции Хонанг, на юго-восток от Лояня – храм, который существует и сейчас (хотя, в основном, как объект туризма), был построен не для Бодхидхармы, а для другого мастера медитации из Индии. Но, несмотря на то, что дзэн-мастера приходили и уходили в храме, за последние 1500 лет, Бодхидхарма является единственным монахом, имя которого все, за исключением разве что историков буддизма, связывают с храмом Шаолинь.

Именно здесь, на западном Шаолиньском пике горы Сунг, Бодхидхарма, говорят, провел девять лет в медитации, сидя лицом к стене пещеры в миле от храма. Позднее Шаолинь прославился обучением монахов кунг-фу, и Бодхидхарма знаменит тем, что он положил начало этому искусству. Выходец из Индии, он, несомненно, обучал учеников какой-нибудь форме йоги, однако ни один из ранних источников не упоминает о том, что он обучал каким0нибудь упражнениям или боевым искусствам.

К 500 г. Лоянь был одним из крупнейших городов мира с более чем полумиллионным населением. Когда умер император Хсунь-ву и в 516 г. правление перешло к императрице Доуаджер Линг, то одним из ее первых актов был приказ построить храм Юнь-Нинг. Сооружение этого храма и его пагоды высотой 120 метров, почти опустошило императорскую казну. Согласно запискам Лояньских храмов, составленных в 547 г. Янг Хсуан-Чихом, звучание золотых ветровых труб, развешенных по карнизам храма, можно было слышать на расстоянии трех миль, а верхушка пагоды была видна на расстоянии свыше тридцати миль.

В отчете Янга есть и заметки о монахе с Запада по имени Бодхидхарма, который назвал храм самой внушительно постройкой, какую он когда либо видел. Поскольку храм был построен до 516 г. и был уничтожен огнем в 534 г., Бодхидхарма должно быть был в столице около 520 г. В ранних источниках говорится, что он путешествовал по всей территории Лоянь, перемещаясь со сменой сезонов.

В столице, однако, он должен был останавливаться в храме Юнь Минг. Не следует путать его с храмом Юнь-Нинг. Храм Юнь Минг был построен на несколько лет раньше как центр для монахов-иностранцев. До начала массовой эвакуации города во время крушения Северного Вэя в 534 г., в храме проживало 3 000 монахов даже из столь отдаленных храмов как Сирия.

Несмотря на вспышку популярности Буддизма в Китае, Бодхидхарма нашел лишь несколько учеников. Помимо Шень-Фу, который переехал на Юг вскоре после посвящения в монахи, упоминаются лишь ученики Тао-ю и Хуи-к'о, которые, судя по источникам, обучались у Бодхидхармы от пяти до шести лет. О Тао-ю говорится, что он понял Путь, но никогда не учил никого. Именно Хуи-к'о доверил Бодхидхарма свою рясу и чашу, и согласно Тао-Хсуяню, экземпляр «Ланкаватара Сутры» в переводе Гунабхадры.

Однако в проповедях, приводимых здесь, Бодхидхарма цитирует преимущественно «Нирвана Сутру», «Аватамсака Сутру», и «Вимилакирти Сутру», не используя терминологии, характерной для «Ланкаватара Сутры». В своей «Трансмиссии Лампы» Тао-юань пишет, что Бодхидхарма, вскоре после того как он передал патриаршество своей линии Хуи-к'о, умер в 528 г. на пятый день десятого месяца, отравленный ревнивым монахом. Биография Бодхидхармы, написанная Тао-хсуянем ранее, говорит лишь, что он умер на берегу реки Ло, и не упоминает ни даты, ни причины его смерти.

Согласно Тао-юаню, останки были погребены вблизи Лояня, в храме Тинглин на горе Медвежье Ухо. Тал-юань добавляет, что три года спустя государственный чиновник встретил Бодхидхарму идущего в горах Центральной Азии. Он нес посох, на котором висела единственная сандалия и сказал чиновнику, что возвращается в Индию. Сообщение об этой встрече побудило в других монахах любопытство, и они решились вскрыть могилу Бодхидхармы. Внутри могилы они обнаружили только единственный сандалий, и с тех пор Бодхидхарму всегда изображают несущим посох, с которого свисает недостающая сандалия.

Лишь Бодхидхарма, считается, принес Дзэн в Китай. Конечно, дзэн, как медитация, проповедовался и практиковался в течение нескольких столетий до того, как пришел Бодхидхарма. И многое из того, что он смог сказать относительно доктрины, было сказано ранее – например, Тао-шень говорил об этом на много сотен лет раньше. Но у Бодхидхармы подход к Дзэн уникален. Как он говорит в этих проповедях: «Видеть свою природу – это дзэн… Ни о чем не думать – это дзэн… Все, что выделаете – это дзэн.»

В то время как другие рассматривали Дзэн как очищение ума иди как ступеньку на пути к состоянию Будды, Бодхидхарма уравнял Дзэн с состоянием Будды, а состояние Будды с умом, с повседневным умом. Вместо того, что бы говорить своим ученикам, что бы они очищали свои умы, он указал им на каменные стены, на движения тигров и журавлей, на пустой тростник плывущий через Янцзы, на единственную сандалию.

Дзэн Бодхидхармы был Дзэном Махаяны, а не Хинаяны, мечом мудрости, а не подушкой для медитаций. Как и другие мастера, он несомненно наставлял своих учеников в буддистских дисциплинах, медитации и доктрине, но он использовал данный ему меч Праджнятары, что бы освободить их умы, отсекая их от правил, трансов и священных писаний. Однако, такой меч трудно взять в руку и трудно им пользоваться. Неудивительно, что его единственный преемник Хуи-к'о был одноруким.

Однако такое радикальное понимание Дзэн начинается не с Бодхидхармы и не с Праджнятары. Говорят, что однажды Брахма, господин творения, преподнес Будде цветок и попросил его проповедовать Дхарму. Когда Будда поднял цветок, его слушатели были озадачены, все кроме Кашьяпы, который улыбнулся. Так начался Дзэн. И так он передается: при помощи цветка, каменной стены, крика. Такой подход, когда он стал известен Бодхидхарме и его последователям, произвел революцию в понимании и практике Буддизма в Китае.

У Бодхидхармы было мало учеников и та традиция Дзэн, которая восходит к нему, не начинала своего расцвета в течение почти двухсот лет после его смерти. Учитывая спонтанность и отрешенность, которых требовал подход Бодхидхармы к Дзэн, легко понять, почему этим проповедям предпочитались учения местных китайских дзэн-мастеров. В сравнении с их проповедями, проповеди Бодхидхармы кажутся чужеродными и обнаженными.

Эка (487-593)

Однажды монах Синко (позже – Эка) пришел к Бодхидхарме и стал умолять его всей душой, чтобы он раскрыл ему истину дзэна, но Бодхидхарма не обратил на его просьбу никакого внимания. Однако Синко не стал расстраиваться, так как знал, что все великие духовные вожди прошлого проходили немало тяжелых испытаний во имя достижения своей цели... Однажды в ожидании того, что Бодхидхарма обратит на него внимание, ему пришлось весь вечер простоять на снегу, пока его не замело по колено. Наконец учитель обратил на него внимание и спросил: «Чем я могу тебе помочь?»

Синко сказал: «Я пришел к тебе за мудрыми наставлениями. Умоляю тебя, сжалься надо мною, спаси несчастного смертного». «Ни с чем не сравнимая доктрина буддизма, – ответил Бодхидхарма, – может быть понята только после долгих лет суровой дисциплины, когда человек выносит невыносимое и практикует то, что труднее всего. Люди недостаточно добродетельные и мудрые не в состоянии что-либо понять, и все их усилия будут напрасны».

Синко взял тогда и отрубил себе левую руку саблей, которая была при нем, а потом протянул эту руку учителю в знак своего искреннего желания получить от него наставления, касающиеся доктрины всех Будд. Бодхидхарма сказал:

Синко помолчал немного в нерешительности, а потом наконец, сказал: «Я искал ее все эти долгие годы, и все еще не могу ухватиться за нее».

«Ну, вот. Теперь она успокоена раз и навсегда», – заявил Бодхидхарма. Позже Бодхидхарма назвал этого человека Экой. Он стал главой дзэн-буддийского движения после Бодхидхармы. Предание хранит следующую историю о том, как после девятилетнего проповедования в Китае, Бодхидхарма решил вернуться на родину в Индию. Он собрал всех своих учеников и сказал: «Настало время мне покинуть вас, и я хочу посмотреть чего вы достигли».

Следующий ученик, Дойку, выразил свои взгляды следующим образом: «Пусты четыре элемента, и не существует пяти скандх. По-моему, не существует ничего такого, что можно было бы постичь, как реальное». Бодхидхарма сказал: «Ты прикоснулся к моим костям». Наконец очередь дошла до Эки, то есть Синко, который продолжал стоять на своем месте, ничего не говоря. Он только с почтением поклонился учителю. Видя это, Бодхидхарма объявил: «Ты поразил мое сердце». Согласно Кэйсо, автору «Точного изложения закона», Бодхидхарма последовал примеру Нагарджуны в анатомии понимания дзэна.

В своих известных комментариях к Праджняпарамита-сутре Нагарджуна говорит: «Праведное поведение – это кожа, медитация – плоть, высшее понимание – кости, а высший ум – это сердце». «Этот высший или утонченный ум, – говорит Кэйсо, – и есть то, что было тайно передано Буддой его последователям». Затем он упоминает Чиги из династии Суй, который считает ум убежищем всех Будд, а также средним путем, в котором отсутствует единство и множество и который нельзя описать словами.

Еще до того, как Эка пришел к Бодхидхарме за наставлением, он был эрудированным ученым, знакомым не только с китайской классикой, но и с буддийским учением. Однако никакое знание не удовлетворяло его. Ему казалось, что он уже достиг своего рода просветления на своем пути и хотел, чтобы Бодхидхарма подтвердил его достижение. После того, как он покинул учителя, он не сразу стал проповедовать, а скрывался сначала в низших слоях общества.

Он, очевидно, не хотел чтобы люди видели в нем великого и мудрого жреца. Однако при всяком удобном случае он не отказывался от скромной проповеди доктрины дхарма. Он отличался спокойствием, скромностью и отсутствием желания показать себя. Но однажды он вел беседу о дхарме у ворот храма, в котором в то же самое время проповедовал местный священнослужитель, ученый и всеми почитаемый.

Однако народ покинул почтенного проповедника и окружил ученого монаха в лохмотьях и без каких-либо внешних признаков принадлежности к духовному сану. Это вызвало гнев высокого священника, и он обвинил нищего монаха перед властями в том, что он проповедует ложную доктрину. После этого Эку арестовали и казнили. Он не стал отрицать своей вины, а спокойно признал ее, сказав, что он должен был уплатить долг по закону кармы. Это произошло в 593 году, и ему было тогда сто шесть лет.

Подобно Бодхидхарме, Эка не оставил никаких письменных трудов, хотя нам известно из биографий этих двух учителей, что они оба составили сборник из своих проповедей, а Эка даже привел их в какую-то «систему». В связи с этим следует отметить, что, вероятно, существовал особый сборник проповедей и писем Эки, которые, очевидно, были составлены его учениками и приверженцами до того, как они были записаны и тщательно проверены самим автором.

Всего в Китае дзенская традиция насчитывает шесть патриархов. Вот этот список:

• Бодхидхарма (440?-528)
• Эка (487-593)
• Сосан (? – 606)
• Досин (580 – 651)
• Гунин (602-675)
• Эно (638 – 713).

Эно (638 - 713)

Эпоха Пятого патриарха (Гунин) считается поворотным пунктом в истории дзэна, который полностью раскрылся при Шестом патриархе Эно. До этого исследователи дзэна ничем о себе не заявляли, хотя и не прекращали трудиться. Учителя дзэна либо уходили в горы, либо погружались в шумный водоворот жизни, никто не видел плодов их работы. Но вот настало время открыто провозгласить это учение, и Гунин был первым, кто подготовил для этого почву, а Эно совершил это.

Эно был родом из Синь-чжоу на юге Китая. Он потерял отца, будучи еще подростком, и содержал мать, занимаясь продажей древесины в городе. Однажды, выйдя из дома, в который он приносил дрова для продажи, он услышал, как какой-то человек читает буддийскую сутру. То, что он услышал, тронуло его до глубины души. Узнав название сутры, а также где ее можно достать, он испытал страстное желание изучить ее под руководством учителя. Это была «Бриллиантовая сутра» (Ваджракчедика-сутра), а учителем был Пятый патриарх, живший у горы Желтая Олива в Ци-чжоу. Он с трудом достал денег для престарелой матери, чтобы обеспечить ее материально на время своего отсутствия.

Ему понадобился целый месяц, чтобы добраться до места, где он, наконец, познакомился с Гунином, наставником монастыря, насчитывавшего пятьсот монахов (некоторые даже утверждают, что их было семьсот или даже тысяча). При первой же встрече Патриарх спросил:

Это, однако, не обескуражило смелого искателя истины, и он, не долго думая, ответил: «Человек может быть с юга или с севера, но что касается природы Будды, то как же вы можете различать людей в этом отношении».

Это очень понравилось учителю, Эно был принят в братство и получил назначение молоть рис. Говорят, что он трудился таким образом более восьми месяцев. Но вот настало время, когда Пятый патриарх пожелал выбрать из учеников человека, который мог бы стать его духовным преемником. Однажды он объявил, что тот, кто сможет доказать свое глубокое понимание их религии, получит рясу патриарха и станет его законным наследником. Дзинсю (706 г.), самый ученый из всех учеников и обладавший глубокими познаниями в области религии и потому считавшийся своими собратьями, несомненно, достойным такой великой чести, сочинил четверостишие, в котором он выразил свое мировоззрение, и повесил его на стене в зале для медитации. Оно гласило:

Эти строки произвели на всех большое впечатление, и никто не сомневался в том, что автору этой гатхи будет отдано предпочтение. Но когда они проснулись на следующее утро, они с удивлением увидели, что рядом появилось другое четверостишие:

Автором этих строк был незаметный мирянин, служивший в монастыре и проводивший большую часть своего времени за работой. Он перемалывал рис и рубил дрова для братства. У него был такой скромный вид, что никто никогда не обращал на него внимания, и его вызов признанному авторитету произвел в монастыре сенсацию. Но Пятый патриарх увидел в этом скромном человеке будущего духовного вождя и решил назначить его своим преемником.

Но у него были, однако, в связи с этим некоторые опасения, так как большинство учеников не было развито настолько, чтобы увидеть какую-либо религиозную интуицию в четверостишии Эно, и если бы он открыто провозгласил его своим преемником, то Эно мог бы от этого пострадать. В связи с этим Пятый патриарх тайком от всех сказал Эно зайти к нему в полночь, когда все уснут. Когда Эно явился к нему, он передал ему свою рясу – символ власти и непревзойденного духовного достижения, а также уверил его в том, что в будущем их религия достигнет небывалого расцвета.

Однако он посоветовал Эно скрывать свои духовные достижения, пока не настанет время, когда он сможет появиться в народе и начать активную пропаганду. Он сказал также, чтобы Эно не передавал своим последователям рясу Бодхидхармы, служившую символом веры, так как дзэн уже был в то время полностью признан внешним миром в целом, и поэтому отпала необходимость символической передачи истины. В ту же ночь Эно покинул монастырь.

Через три дня после того, как Эно покинул гору Желтая Олива, известие о том, что произошло, разнеслось по всему монастырю и наделало немало шума. Группа возмущенных монахов, возглавляемая Ме-дзедзой, отправилась вслед за беглецом Эно, который по совету учителя покинул братство, никому об этом не сообщив. Когда его настигли на горном перевале вдали от монастыря, он положил свою рясу на камни и сказал монаху Ме-дзедзе:

«Эта ряса символизирует нашу патриархальную веру, ее нельзя насильно отбирать. Возьми ее себе, однако, если ты так этого хочешь». Ме-дзедзе попытался поднять ее, но она была тяжела, как гора. Он пришел в недоумение, замешательство и затрепетал в благоговейном страхе. Наконец он промолвил: «Я пришел сюда, чтобы получить веру, а не рясу. О, брат мой, умоляю тебя, рассей мое неведение».

И сказал Шестой патриарх: «Если ты пришел за верой, оставь все свои страстные стремления. Не думай ни о добре, ни о зле, но посмотри, каков в данный момент твой первозданный лик, который ты носил еще до рождения своего». Получив такое указание, Ме-дзедза сразу постиг истинную основу вещей, которую он раньше искал во внешнем. Теперь он понял все: он будто выпил полную чашу холодной воды и утолил жажду. Испытанное было так грандиозно, что он буквально обливался потом и слезами. С глубоким чувством почтения он подошел к патриарху, приветствовал его и спросил: «Кроме того скрытого смысла, который заключается в этих важных словах, есть ли еще что-нибудь тайное?»

Патриарх ответил: «В том, что я тебе показал, нет ничего скрытого. Если ты размышляешь в себе и узнаешь свой лик; который был твоим до сотворения мира, то тайна – в тебе».

«Каковы бы ни были исторические условия, окружавшие Эно в те далекие времена, нет сомнения в том, что в его утверждении «узреть свой собственный лик, который мы имеем еще до рождения» мы находим впервые провозглашенное новое послание, которому было суждено открыть первую страницу истории дзэна и доказать, что Эно был действительно достоин рясы патриарха. Мы видим здесь, в каком новом ракурсе Эно удалось осветить традиционный индийский дзэн. Его терминология не имеет ничего общего с буддийской. Он открыл свой собственный способ взращения истины дзэна, основывая его на своем первоначальном творческом опыте.

До него для выражения внутреннего опыта в дзэне использовались заимствования либо словесные, либо методические. Сказать «Вы – Будда», «Вы и Будда – одно» или «Будда живет в Вас» – это слишком банально и плоско, так как это слишком абстрактно и слишком концептуально. Эти слова содержат глубокую истину, но они отвлечены, они не оживляют нашу душу, не пробуждают ее от бесчувственного сна. Они слишком абстрактны и научны. Эно в простоте ума своего, не испорченного ученостью и философствованием, смог постичь истину в чистом виде. Отсюда та необыкновенная новизна в решении этой проблемы». (Д.Т.Судзуки. Основы дзэн-буддизма)

Гунин умер в 675 г., через четыре года (различные авторы, однако, по-разному определяют этот срок – от пяти до пятнадцати лет) после того, как дхарма была передана Эно. Но Эно не приступал к выполнению своей миссии, пока не прошло несколько лет, так как по совету своего учителя он жил в горах жизнью отшельника. И вот однажды он решил, что настало время появиться в миру. Ему было тогда тридцать девять лет, и это было на первом году И-фэна (676 г.) во времена династии Тан. Он пришел в храм Фа-син в провинции Гуан, где ученый священник Инею комментировал Нирвану-сутру. Он увидел, как несколько монахов спорили, собравшись у трепещущего флага.

Один из них сказал: «Флаг является неодушевленным предметом, и не что иное, как ветер заставляет его колыхаться». На это другой монах возразил, что «и флаг и ветер – неодушевленные вещи, а колыхание вообще невозможно». Третий протестовал: «Колыхание вызвано определенным сочетанием причин и следствий», - в то время как четвертый предложил следующую версию: «В конце, концов, нет колышущегося флага, это просто ветер сам собою движется». Спор разгорался, но Эно прервал его замечанием: «Ни ветер, ни флаг, а ваш разум колышется».

Горячий спор моментально прекратился. Ученый священник Инею был потрясен утверждением Эно, таким убедительным и авторитетным. Выяснив вскоре, кто был этот Эно, Инею попросил его поведать ему об учении учителя с горы Желтая Олива. Суть ответа Эно состояла в следующем: «Мой учитель не давал никаких особых указаний: он просто настаивал на необходимости узреть нашу собственную Природу при помощи наших собственных усилий, он не имел ничего общего с медитацией или с освобождением.

Это объясняется тем, что все, что может быть названо, ведет к двойственности, а буддизму чужда двойственность. Ухватить эту не-двойственность истины – цель дзэна. Природа Будды, которой все мы обладаем и постижение которой составляет дзэн, не может быть разделена на такие противоположности, как добро и зло, вечное и преходящее, материальное и духовное. Человек видит двойственность в жизни вследствие помутнения разума: мудрый, просветленный видит реальность вещей, не затемненную ложными идеями».

Это было для Эно началом карьеры учителя дзэна. Его влияние было, по-видимому, непосредственным и очень сильным. У него были тысячи учеников. Но он, однако, не пошел проповедовать и обращать людей в свою веру. Его деятельность ограничивалась своей собственной провинцией на Юге, а монастырь Бао-линь в Цао-ци стал его штаб-квартирой. Когда император узнал, что Эно стал преемником Гунина, продолжив духовную родословную Бодхидхармы по линии дзэна, он послал к нему одного из своих придворных с государственным посланием, но Эно отказался приехать в столицу и предпочел остаться в горах.

Эно умер в 713 году, в то время, когда династия Тан переживала свои счастливые дни, а китайская культура была на вершине своего исторического развития. Немногим более ста лет после смерти Шестого патриарха Рю Соган, один из самых блестящих ученых в истории китайской литературы, оставил памятную надпись на его надгробии, после того как император Сиен-цун посмертно присудил Эно титул «Большого Зеркала» (дай-чень). Эта надпись гласит: «Шестым патриархом после Бодхидхармы был Дай-чень. Сначала он работал в качестве слуги.

Нескольких слов учителя было достаточно, и он моментально понимал глубочайший смысл, содержащийся в них. Он произвел на учителя очень большое впечатление и в конце концов получил от него символ веры. После этого он скрывался в южных областях, и в течение шестнадцати лет никто ничего не знал о нем. Наконец, он решил, что пришло время отправиться в мир. Он обосновался в Цао-цих (это название места, которое Эно сделал центром дзэн-буддийской веры) и начал проповедовать». Говорят, что число учеников достигало в определенный период нескольких тысяч.

Согласно его доктрине, реальность – это отсутствие действия, пустота – это истина, а высший смысл всего – это нечто грандиозное и неподвижное.

Он учил, что человеческая природа от начала до конца абсолютно совершенна и не требует никакого искусственного очищения, так как она в корне связана с тем, что безупречно. Император Чун-цун услышал о нем и дважды присылал своего сановника с просьбой нанести ему визит, но из этого ничего не вышло. Тогда императору пришлось довольствоваться переданными ему словами, которые он принял как духовное руководство. Учение Шестого патриарха во всех своих деталях актуально по сегодняшний день: все, кто вообще интересуется дзэном, получают все нужные сведения в «Цао-ци».

После Эно дзэн раскололся на несколько школ, две из которых существуют даже по сегодняшний день в Китае, а также и в Японии. Одна из них, основанная Геси из Сайгэна (740 г.) продолжает существовать теперь в виде школы Сото, а другая, основанная Эдзе из Нангаку (677– 744), сейчас представлена школой Ринзая. Несмотря на многочисленные видоизменения, во многих отношениях принцип и дух дзэн-буддизма сейчас так же живы, как и во времена Шестого патриарха, и как огромное духовное наследие Востока они продолжают пользоваться исключительным влиянием, в особенности среди интеллигенции Японии.